Rote Zora (Красная Зора, из книги «Die Rote Zora und ihre Bande» –«Красная Зора и ее команда» Курта Хелда) – феминистская милитант-организация в Западной Германии, которая среди прочего выступала против патриархата, биотехнологии и атомной энергии. Rote Zora начали свою деятельность в 1974 году, когда подложили бомбу в суд в Карлсруэ, протестуя против закона об абортах. Также они совершили серию атак на Федеральный союз врачей (в 1977г.), множество секс-шопов, машины домовладельцев и фирмы Siemens, Nixdorf Computer AG. Осуществляя сотни нападений, группа всегда стремилась к тому, чтобы никто физически не пострадал. Rote Zora отпочковалась от организации Revolutionäre Zellen (Революционные ячейки), хотя некоторые члены участвовали в обеих организациях. Последняя акция состоялась в 1995 году. В 2000 году был снят документальный фильм о группе (под названием Die Rote Zora, режиссер OliverTolmein). Adrienne Gerhäuser, участница Rote Zora предстала перед судом за попытки покушения на Берлинский генетический технический институт в 1986 году и текстильный завод в Баварии в 1987 году, получив 2-летний условный срок наказания.
Начнем с того, кто вы такие.
Зора 1: Если это личный вопрос, то мы женщины в возрасте от 20 до 51. Некоторые из нас продают свой труд, некоторые из нас берут то, что нам нужно, а некоторые «паразитируют» на социальном обеспечении государства. У некоторых есть дети, у некоторых их нет. Некоторые из нас *янки, некоторые любят мужчин. Делаем покупки в отвратительных супермаркетах, живем в безобразных домах, любим ходить на прогулки или в кино, театры или на дискотеки. Мы проводим вечеринки и культивируем безделье. И естественно, мы живем в конфликте с тем, что многие вещей, которые мы хотим делать, не могут быть сделаны спонтанно. Но после удачных акций мы веселимся.
Что значит ваше название?
Зора 2: «Красная Зора и ее команда» (детская книжка) – это дикий уличный ребенок, ворующий у богатых и раздающий бедным. До сих пор создание банд и действия вне закона кажутся привилегией мужчин. Ну и именно потому что девушек и женщин душат тысячи личных и политических цепей, мы должны множеством бандиток” бороться за нашу свободу, достоинство и нашу человечность. Закон и порядок, по сути, против нас, даже если бы мы и добились каких-нибудь прав и ежедневно за них боролись. Радикальная женская борьба и верность закону – никак не могут идти рука об руку!
Не случайно ли ваше название совпадает с такими же первыми буквами названия Revolutionäre Zelle (RZ) (Революционных ячеек - милитант-организации в Германии).
Зора 1: Нет, конечно нет. Rote Zora выражает тот факт, что у нас те же принципы, что и у RZ, та же концепция создания подпольных структур и сети, неконтролируемой государственным аппаратом. Таким образом, можно осуществлять подрывные прямые действия, находясь в связи с открытыми легальными структурами разных движений. Мы бьем в ответ!” (Westrike back!) - слоган женщин Мая 1968 сегодня уже не такой спорный, если брать во внимание персональное насилие над женщинами. Но он все еще остается спорным, и в ответ властные отношения, которые постоянно вызывают это насилие, чаще всего накладывают табу на эту тему.
Какие действия вы совершили и каков был их бэкраунд?
Зора 2: Женщины из RZ начали в 1974 году с подрыва Верховного суда в Карлсруэ, так как мы все стремились к полной отмене Статьи 218 (закон об абортах). В Вальпургиеву ночь (последний день апреля, женский марш „Верни себе ночь ) 1977 года, мы взорвали Федеральный союз докторов, так как они расшатывали еще и эту сокращенную реформу об абортах. Впоследствии мы совершили подрыв фирмы Schering во время Дуогинонского процесса и постоянные взрывы секс-шопов. Вообще-то, каждый день должен гореть и быть уничтожен один такой порномагазин! Поэтому мы считаем, что необходимо вынимать проблему угнетения женщин как объектов и производительниц детей из «личной сферы» и не скрывать наш гнев и ненависть.
Зора 1: Мы не ограничиваемся указыванием на очевидное угнетение женщин. Как женщины мы также обеспокоены условиями социальной власти, идет ли речь о разрушении города и окружающей среды или о капиталистических средствах производства – теми же обстоятельствами, с какими сталкиваются мужчины. Нам не нравится «разделение труда» левых согласно лозунгу: женщины для женского вопроса, мужчины для общих политических вопросов. Никто у нас не может отобрать ответственность за изменения нашей ежедневной жизни. Поэтому мы, например, сожгли модные машины адвокатов владельца засквотированных домов, отвечавших за серию жестоких выселений. Совместно с RZ мы напечатали поддельные билеты для общественного транспорта и распространяли их в районе Rulo.
Зора 2: Наш последний взрыв был направлен против фирмы Siemens и компьютерной компании Nixdorf. Они содействуют развитию новой господствующей технологии для более изощренных возможностей военного производства и контрреволюции. Они тоже способствуют преобразованию труда, причем этот труд падает в частности на плечи женщин по всему миру. Женщин будут эксплуатировать при помощи технологии этих компаний, заставляя работать в изоляции друг от друга неполный рабочий день без социального обеспечения. Производя эти технологии, женщины из т. н. «третьего мира» будут истощены. В 25 лет они полностью разорены.
Как важна для вас связь с Третьим миром, с эксплуатацией женщин там?
Зора 1: В каждом из наших нападений мы провозглашаем этот контекст, так же как, когда мы атаковали торговцев женщинами и Посольство Филиппин в прошлом году. Мы не боремся за женщин Третьего мира. Вместо этого мы боремся рядом с ними, например, против использования женщин как товара. Здесь эта современная работорговля имеет свой эквивалент в собственнической форме брака. Формы угнетения отличаются, но они имеют те же корни. Разделение между женщинами и мужчинами равноценно разделению на международной шкале - между людьми Первого и Третьего миров. Мы сами извлекаем выгоду из международного разделения труда. Мы стараемся освободиться от участия в этой системе и найти общие интересы с женщинами из других стран.
Вы объяснили, как вы понимаете свою практику, но вы не объяснили, почему вы организуетесь в контексте Революционных ячеек.
Зора 2: Во-первых, главная причина в том, что эту политику развили именно Ячейки, и мы все еще считаем ее правильной. В течение нашего развития мы определили свое собственное содержание, поэтому мы и организовались автономно как женщины, но мы прибегаем к опыту Ячеек. Мы также придерживаемся мнения, что сотрудничество радикальных группировок может укрепить боевое сопротивление. Среди продуктивного сотрудничества были, например, действия против визита Рейгана в Германию или дискуссионная статья о движении за мир. Но у нас происходят и напряженные обсуждения. Бывает, мужчины, превращающие радикальный разрыв с этой системой в последовательную практику, очень далеки от применения анти-* практик борьбы и от того, какое значение она имеет в социально-революционной перспективе. Между нами, женщинами, тоже не всегда ясно, когда сотрудничество усиливает или ослабляет женскую борьбу. Но мы думаем, что наша феминистская идентичность соединяет нас с некоторыми женщинами из Ячеек.
Значит ли это, что вы считаете себя феминистками?
Зора 1: Да, несомненно, мы считаем, что личное – это политическое. Поэтому мы полагаем, что все социальные, экономические и политические вещи, которые формируют и укрепляют то т. н. личное, являются приглашением к борьбе, в особенности для женщин. Это цепи, которые мы хотим разорвать. Но недостаточно считать угнетение женщин в Западной Германии единственным направлением политики и не обращать внимание на другие угнетающие условия, как классовое угнетение, расизм или уничтожение целых народов империализмом. Такая позиция никогда не будет понимать суть беды: что угнетение женщин и разделение труда по полу являются предпосылкой для разного рода угнетений - против других расс, меньшинств, старых и больных и, особенно, против тех, кто бунтует.
Зора 2: Для нас трудности начинаются, когда феминистские требования сведены до требования «равных прав» и признания в обществе. Мы не хотим видеть женщин на мужских местах, и мы отвергаем женщин, делающих карьеру в рамках патриархальной структуры под маской женской борьбы. Такие карьеры остаются индивидуальными поступками, из которых всего лишь несколько привилегированных женщин может извлекать выгоду. Женщинам позволяется обладать властью в этом обществе, если они поддерживают интересы мужчин.
Женское движение было в 70-х годах довольно сильным. Оно добилось каких-то вещей законным путем. Например: борьба против закона об абортах, привлечение общественного внимания к насилию над женщинами в семьях и к изнасилованию как к поступку власти и насилия, создание автономных контр-структур. Зачем тогда вы отстаиваете необходимость вооруженной борьбы?
Зора 1: Конечно, женское движение достигло много и наиважнейшим для меня является развитие широкого осознания женского угнетения в обществе. К тому же, женщины уже не испытывают свое угнетение, как отдельные частные случаи, и не думают, что они за него ответственны, вместо того женщины объединяются и чувствуют свою силу. Вещи, организованные женским движением, как, например, женские книжные магазины, женские центры, женские газеты, встречи и конгрессы - это все было когда-то частью политической действительности и является важной частью развития борьбы.
Зора 2: Некоторые успехи были скорее выражением данной ситуации в обществе, которое может позволить женщинам некую свободу. Конечно, когда требовались женщины на заводах и в офисах, было создано больше мест в детских садах, но данный факт не привел к основным изменениям в образе жизни женщины. Необходимо непрекращающееся движение, цели которого не могут быть интегрированы, где бескомпромиссная группа не может быть втиснута в правовые формы, гнев и преданность непарламентарному бою и анти-институциональным формам которого выражена без пределов.
Зора 1: Законный путь не достаточен, так как обычно подавление и структуры насилия законны. Когда мужья избивают и насилуют своих жен, это законно. Когда, торговцы женщинами покупают наших сестер из третьего мира и продают их немецким мужчинам, это законно. Когда женщины разрушают свое здоровье и делают монотонную работу за прожиточный минимум, это законно. Это все насильственные условия, которые мы уже не согласны принимать и терпеть, и которые не изменятся простой критикой. Несмотря на то, что создание общественного сознания относительно насилия над женщинами было важным шагом, оно не привело к его предотвращению. Это феномен, что вопиющая несправедливость, которую испытывают женщины, общество встречает с невероятной мерой невежества. Это - терпимость, разоблачающая мужской паразитизм. Такая «типичная ситуация» связана с тем фактом, что нет сопротивления. Угнетение осознается только через сопротивление. Поэтому мы саботируем, бойкотируем, уничтожаем и мстим за испытанное насилие и унижение тем, что атакуем ответственных за него.
Что вы думаете о современном женском движении?
Зора 2: Мы считаем, что неправильно говорить о женском движении. С одной стороны, женское движение понимается как результат долго существующих структур, проектов, центров для встреч, мифологизации. Существует много направлений, которые не очень плодотворно друг друга поддерживают, а наоборот частично исключают или борются друг с другом. С другой стороны, новые политические импульсы начинаются с разнообразных контекстов, где женщины осознают свое угнетение, радикально ставят под вопрос патриархальные структуры и развивают политику, защищающую женщин, например, женщины в латиноамериканских группах солидарности, в антиимпериалистических группах, в движении сквотеров. Поэтому поговорка «Женское движение умерло, да здравствует женское движение!» очень кстати. Женское движение не то же самое, как, например, движение против атомной энергии или движение сквотеров, которое прекратит свое существование, когда не будут строиться АЭС или когда спекуляциям с имуществом будет положен конец. Женское движение затрагивает все патриархальные структуры, их технологии, их организации труда, их отношение к природе. Поэтому это явление не исчезнет с устранением злокачественной опухоли, а скорее в долгом процессе социальной революции.
Зора 1: Женское движение на самом деле никогда не анализировало свое поражение в борьбе с законом об абортах и относительно финансируемых государством проектов, таких как центры для женщин, подвергшихся насилию. Ему не хватает отвержения государственной политики. Движение ускорило поворотный момент в семейной политике через волну нового материнства в женском движении. Также там никогда не поднимался классовый вопрос; из-за универсализации * угнетения отрицались социальные различия. Это осложняет поиск ответа на вопрос об ухудшающихся рабочих условиях, усиливающемся угнетении и реакционной семейной политике в современном кризисе. Недостаток перспектив для действий, чтобы адекватно реагировать на атаки, ведет к дилемме: агрессивно выступать против реакционной политики или поддерживать только что начавшееся предоставление неких свобод. Мы не можем решить эту проблему теоретически, однако мы не считаем, что создание женских комитетов (в Партии зеленых) является адекватным решением. Опыт показывает, что женщины не приходят к власти способами, которые бы прямо не исключали женщин и не стабилизировали и не сохраняли патриархальное господство. Поэтому мы считаем, что женские комитеты, которые хотят организовать больше влияния в партиях и организациях, это неправильный путь.
Зора 2: Но тем временем женщины, берущие в учет будущее развитие общества, начали развивать и другие важные дискуссии и анализы. Угнетение, растущее при помощи новых технологий, изучается с точки зрения наинизших слоев нашего общества, анализируются новые зарплаты и рабочие структуры для женщин, понимаются неформальные структуры женщин. Многие женщины понимают и отрицают ежедневную войну, направленную против женщин, волну жесткого порно и пропаганды, презирающей женщин, и призыв общества к росту материнских чувств и большей женственности. К тому же, они понимают, что регресс женской и семейной политики является предпосылкой для кризиса и новых стратегий капитала. Политика контроля населения, например, изменение закона об абортах, является попыткой оказывать качественное влияние на развитие населения. Среди прочего, цель такой политики – увеличение «здорового» немецкого среднего класса совместно с финансируемыми государством генетическими технологиями, а это то, чему нужно воспрепятствовать. Сегодня, как никогда, мы крайне нуждаемся в радикальном женском движении, у которого есть силы препятствовать и ломать социальное и политическое окружение, не только женщин, но также иностранцев и меньшинств; движение за освобождение женщин, которое не превратит надежду на революцию в красивую мечту.
Чувствуете ли вы себя частью женского или партизанского движения, или обоих? В чем видите его суть?
Зора 1: Мы считаем себя частью женского движения. Мы боремся за освобождение женщин. Кроме теоретической общности, есть и единство между нашей практикой и легальным женским движением, т.е. персональная радикализация, которая может подтолкнуть других женщин к сопротивлению и к серьезному восприятию себя и борьбы. Вы чувствуете силу, если вы видите, что можете делать вещи, которые раньше боялись делать, и если видите, что это приносит плоды. Мы хотели бы поделиться этим опытом. Мы не считаем, что это должно происходить в нами выбранной форме. Например, когда женщины атаковали пип-шоу, разрисовывая их женскими символами и закидывая вонючими бомбами – такие акции ободряют нас, делают более сильными, и мы надеемся, что женщины чувствуют то же после наших акций. Наша мечта - существование маленьких женских группировок, чтобы в каждом городе насильник, торговец женщинами, избивающий муж, издатель-женоненавистник, порноторговец, мерзкий гинеколог чувствовали, что группа женщин их найдет, будет атаковать и выставит их на смех. Например, на его доме, машине и на его работе появится надпись о том, кто он такой и что сделал – женская сила везде!
Как вы можете взять на себя ответственность за то, что, возможно, своими акциями ставите в опасность жизни невинных людей?
Зора 2: Почему люди всегда считают, что те, кто имеет дело с взрывчатками не заботятся о том, что очевидно для вас, для женского движения и для левых? Наоборот! Из-за риска поставить в опасность чьи-то жизни, мы несем еще больше ответственности. Вы, так же как и мы, понимаете, что мы должны прекратить свою борьбу, если вы правы в своем вопросе. Было бы парадоксально бороться против системы, для которой жизнь является ценной только пока ее можно использовать, и одновременно быть такими же циничным и бесчеловечными, как сама система. Было много акций, от которых мы отказались, так как мы не могли исключить угрозу для невинных людей. Некоторые фирмы об этом хорошо знают, и поэтому они предпочитают переместиться в жилые здания. Делая это, защищая свою собственность, они спекулируют с нашей моралью.
Что вы скажете против аргумента: вооруженные акции н
аносят ущерб движению. Они являются частично причиной повышенного наблюдения за женским движением, обвинения его в терроризме, в том, что оно раздроблено и изолировано от большинства женщин в женском движении.
Зора 1: Наносит ущерб движению – вы говорите об установлении репрессий. Акции не причиняют вред движению! Наоборот, они должны и могут напрямую поддерживать движение. Например, наше нападение на торговцев женщинами помогло вывести их бизнес из тени и придать огласке, стать для них угрозой, и теперь они знают, что им следует ожидать сопротивление женщин, если будут продолжать заниматься своим бизнесом. Эти «джентльмены» знают, что им следует ожидать сопротивления. Мы это называем укреплением нашей борьбы.
Зора 2: Уже давно стратегия контрреволюции начала любыми методами отделение радикального крыла от остального движения и изолирует его, тем самым ослабляя все движение. В 70-х годах мы видели, что это значит, когда часть левых переняла государственную пропаганду, когда они начали подавать на тех, кто неуступчиво боролся против государственных преследований, государственного разрушения и подавления. Они не только путали причину со следствием, но и оправдывали существующий государственный террор. Таким образом, они ослабляют свое положение и сужают рамки своего протеста и сопротивления.
Зора 1: Наш опыт: оставаться неконтролируемыми, защищать себя от государственных атак, необходимость существования сильного единства. Мы уже дальше не можем позволить, чтобы каждая группа повторяла те же ошибки. Нам нужны структуры для того, чтобы делиться знаниями и опытом, полезными для движения.
Как могут неавтономные, нерадикальные женщины понять, чего вы хотите? Вооруженные акции имеют «отпугивающий» эффект.
Зора 2: Почему, когда мужчина продает женщину, это не имеет «отпугивающего» эффекта, а когда горит машина, имеет? За этим скрывается факт, что традиционное социальное насилие допускается, но подобные репрессалии «отпугивают». Наверное, страшно, когда под вопрос ставится ежедневная действительность. Женщины, которым с детства вбивается в головы, что они жертвы, чувствуют себя неуверенно, смотря в лицо факту, что они отнюдь не жертвы и совсем не тихие. Это провокация. Те женщины, которые с яростью переживают свою беспомощность, могут солидаризироваться с нашими акциями. Так же, как каждый акт насилия над одной женщиной создает атмосферу угрозы для всех женщин, наши акции содействуют – даже если они нацелены всего лишь против одного несущего ответственность - развитию атмосферы, где «Сопротивление возможно!»
